|
|
|
Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей »
Книга первая. Европейский нигилизм |
|
| 104. |
Две великие попытки преодолеть восемнадцатый век:
|
|
| |
Наполеон, вновь пробудивший мужа, воина и великую борьбу из-за власти — замыслив Европу как политическое целое.
|
|
| |
Гете, возмечтавший о единой европейской культуре, полностью наследующей всю уже достигнутую «гуманитарность».
|
|
| |
Немецкая культура нашего века возбуждает к себе недоверие — в музыке недостает того полного, освобождающего и связывающего элемента «Гете».
|
|
| 105. |
Перевес музыки у романтиков 1830 и 1840 годов. Делакруа. Энгр1, страстный музыкант (культ Глюка, Гайдна, Бетховена, Моцарта), говорил своим ученикам в Риме: «si je pouvais vous rendre tous musiciens, vous у gagneriez comme peintres»2; равным образом Горас Вернэ3, с его особенной страстью к Дон Жуану (как об этом свидетельствует в 1831 году Мендельсон); равным образом Стендаль, который говорит о себе: «Combien de lieues ne ferais-je pas a pied, et a combien de jours de prison ne me soumetterais-je pas pour entendre Don Juan ou le Matrimonio segreto; et je ne sais pour quelle autre chose je ferais cet effort»4. В то время ему было 56 лет отроду.
|
|
| |
Заимствованные формы, например Брамс, как типичный «эпигон»; образованный протестантизм Мендельсона имеет тот же характер (здесь поэтически воспроизводится некоторая былая «душа»...);
|
|
| |
— моральные и поэтические постановки у Вагнера, одно искусство как средство по нужде для возмещения недостатков другого;
|
|
| |
— «историческое понимание», поэзия саги, как источник вдохновения;
|
|
| |
— то типичное превращение, наиболее ярким примером которого между французами может служить Г. Флобер5, а между немцами Рихард Вагнер; как романтическая вера в любовь и будущее уступает место стремлению в «ничто» с 1830 по 1850 год6.
|
|
| 106. |
Отчего немецкая музыка достигает кульминационного пункта ко времени немецкого романтизма? Отчего нет Гете в немецкой музыке? И зато сколько Шиллера, вернее, сколько «Теклы»7 в Бетховене!
|
|
| |
В Шумане — Эйхендорф, Уланд, Гейне, Гофман и Тик. В Рихарде Вагнере — Фрейшютц8, Гофман, Гримм, романтическая сага, мистический католицизм инстинкта, символизм, «свободомыслие страсти» (замысел Руссо). «Летучий Голландец» отзывается Францией, где в 1830 le tênêbreux9 был типом соблазнителя.
|
|
| |
Культ музыки, культ революционной романтики формы. Вагнер резюмирует романтизм, ненецкий и французский.
|
|
| 107. |
Рихард Вагнер остается, если рассматривать его лишь в отношении ценности его для Германии и немецкой культуры, большой загадкою, может быть несчастьем для немцев, во всяком случае некоим роком, но что в этом? Разве он не нечто большее, чем только немецкое событие? Мне даже кажется, что он менее всего принадлежит Германии; ничто там не было к нему подготовлено, весь тип его остался прямо чуждым, странным, непонятным, непонятным для немцев. Однако все остерегаются в этом сознаться: для этого мы слишком добродушны, слишком неотесаны, слишком немцы. «Credo quia absurdus est»10: этого хочет и хотел и в данном случае немецкий дух — и верит пока всему, чему Вагнер хотел бы, чтоб о нем верили. Немецкому духу во все времена in psychologicis не хватало тонкости и прозрения. В настоящее время, когда он находится под гнетом патриотизма и самолюбования, он на глазах становится все и неповоротливее, и грубее: где уж ему до проблемы Вагнера!
|
|
| 108. |
Немцы пока не представляют из себя ничего, но они становятся чем-то; следовательно, у них еще нет культуры, — следовательно, у них и не может еще быть культуры! Они еще не представляет ничего; это значит, что они и то, и се. Они становятся чем-то; это значит, что со временем они перестанут быть и тем, и сем. Последнее в сущности только пожелание, пока еще даже не надежда; но к счастью это — такое пожелание, опираясь на которое можно жить, это настолько же дело воли, работы, воспитания, подбора и дрессировки, насколько и дело негодования, стремления, ощущения недостаточности, неудовольствия, даже озлобления, — короче, мы, немцы, желаем чего то от себя, чего от нас до сих пор еще не требовали, — мы желаем чего-то большего.
|
|
| |
То, что этому «немцу, какого еще нет», довлеет нечто лучшее, чем современное немецкое «образование»; то, что все пребывающие в этом процессе «становления» должны приходить в бешенство, когда они встречаются с довольством в этой области, с нахальным «самоуспокоением» и «каждением перед собой»; — это — мое второе положение, от которого я все еще не имею оснований отказаться.
|
|
| |
[С) Признаки подъёма сил] |
|
| 109. |
Основное положение: некоторая доля упадка присуща всему, что характерно для современного человека, но рядом с болезнью подмечаются признаки неиспытанной еще силы и могущества души. Те же причины, которые вызывают измельчение людей, влекут более сильных и более редких вверх к величию.
|
|
| 110. |
Конечный вывод: допускающий двоякое толкование характер нашего современного мира. Одни и те же симптомы могут указывать и на падение, и на силу.
|
|
| |
Признаки силы, достигнутой зрелости могли бы быть ошибочно приняты за слабость11, если в основу будет положена традиционная (отсталая) оценка чувства. Одним словом, чувство, как мерило ценности не на высоте времени.
|
|
| |
Если обобщить. Чувство ценности всегда отстает: оно выражает условия сохранения, роста, соответствующие гораздо более раннему времени: оно борется против новых условий существования, под влиянием которых оно не возникало и которых оно неизбежно не понимает: оно тормозит, возбуждает подозрение против всего нового...
|
|
| 111. |
Проблема девятнадцатою века. — Связаны ли между собою его слабые и сильные стороны? Иссечен ли он из одного куска? Обусловлены ли какой-либо высшей целью, как нечто более высокое, разнообразие и противоречивость его идеалов? — Ибо это могло бы быть предопределением к величию — расти в такой страшной напряженности противоречий. Недовольство, нигилизм могли бы быть хорошими знамениями.
|
|
| 112. |
Общий вывод. Фактически всякое крупное возрастание влечет за собой и огромное отмирание частей и разрушение: страдание, симптомы упадка характерны для времен огромных движений вперед; каждое плодотворное и могущественное движение человеческой мысли вызывало одновременно и нигилистическое движение. Появление крайней формы пессимизма, истинного нигилизма, могло бы быть при известных обстоятельствах признаком решительного и коренного роста, перехода в новые условия жизни. Это я понял.
|
|
| 113. |
А |
| |
Нужно отправляться от полного и смелого признания ценности нашего современного человечества; не надо поддаваться обману видимости: это человечество не так «эффектно», но оно представляет несравненно большие гарантии устойчивости, его темп медленнее, но самый такт много богаче. Здоровье прибывает, действительные условия для создания крепкого тела поняты и мало-помалу созидаются, «аскетизм» ironice12. — Боязнь крайностей, известное доверие к «истинному пути», отсутствие мечтательности, пока что попытка вжиться в более узкие ценности (как то: «отечество», «наука» и т.д.).
|
|
| |
Эта картина в общем все еще была бы двусмысленной: это могло бы быть восходящим, но также, пожалуй, и нисходящим движением жизни.
|
|
| |
B |
| |
Вера в «прогресс» — для низшей сферы разумения она может сойти за признак восходящей жизни, но это самообман; для высшей сферы разумения — за признак нисходящей.
|
|
| |
Описание симптомов:
|
|
| |
Единство точки зрения; неустойчивость а установке масштаба ценностей.
|
|
| |
Страх перед всеобщим «Напрасно»13.
|
|
| |
Нигилизм.
|
|
|
|
1 Энгр, Жан-Огюст-Доминик (1780–1867): французский художник-классицист, живописец и рисовальщик, природный музыкант, игравший на всех музыкальных инструментах.
2 si je pouvais vous rendre tous musiciens, vous у gagneriez comme peintres» - «Если бы я мог вас всех сделать музыкантами, вы бы от этого выиграли как художники» (фр.).
3 Вернэ, Горас (Орас, 1789–1863) — французский художник, сын и внук художника, писавший главным образом батальные картины.
4 «Сколько бы лье не прошёл я пешком и сколько бы дней не провёл я в тюрьме ради того, чтобы только услышать "Дон Жуана" или "Матримонио секрето", и я не знаю, ради чего другого я бы сделал подобное усилие» (фр.).
5 Флобер, Гюстав (1821–1880) — французский писатель, начавший в 40-е гг. как поздний романтик («Мемуары безумца», «Пляска мертвецов»), при Наполеоне же III-м ставший пессимистом вполне в духе Ницше. Отсюда «чувство глубокой бесперспективности, которое, как лейтмотив, звучит повсюду у Флобера...»
6 Точнее, по 1851 год, когда во Франции к власти окончательно пришёл Наполеон III, и всякое «умственное брожение» было подавлено полицейским режимом.
7 Текла — раннехристианская святая, оставившая родителей и жениха ради проповеди христианства; есть греческий роман II в. о деяниях её вместе с апостолом Павлом, изданный по-немецки в 1851 г., в 1858 г. переложенный в пространную поэму тогда модным, а ныне забытым поэтом Паулем Гейзе (1830–1914).
8 Фрейшютц («Волшебный стрелок», нем. Freisch?tz) — опера К.-М. фон Вебера; «Летучий голландец» — опера Р. Вагнера.
9 Le tênêbreux - мрачный (фр.).
10 «Credo quia absurdus est» — «Верую, потому что бесмысленно»(лат.), слова, лишь приписываемые Квинту Септимию Флоренту Тертуллиану, раннехристианскому писателю начала II в., но вполне выражающие его важнейшие положения — о примате веры перед знанием и об авторитете как критерии истины.
11 В переводе на современный язык смысл этого пассажа таков: с точки зрения традиционного, т. е. давно изжившего себя, но всё ещё возводимого в эталон всеобщего подавления чувств, эти проявления силы и независимости многими будут восприняты как порок.
12 Ironice - иронический (итал.).
13 «Напрасно» - Нем. umsonst, здесь — калька с латинского frustra в значении «что ни делай, всё равно ничего не изменишь».
|
|
|
|
