|
|
|
Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей »
Книга первая. Европейский нигилизм |
|
| 96. |
Период просвещения, за ним период чувствительности. В какой мере Шопенгауэр принадлежит к периоду «чувствительности» (Гегель — к духовности).
|
|
| 97. |
Семнадцатый век болеет человеком, как некоей суммой противоречий («l'amas de contradictions»1, который мы являем собою); он стремится открыть человека, откопать его, ввести его в строй: тогда как восемнадцатый век старается забыть все, что известно о природе человека, дабы приладить его к своей утопии. «Поверхностный, мягкий, гуманный» век, восторгавшийся «человеком».
|
|
| |
Семнадцатый век стремится стереть следы индивида, дабы творение имело возможно больше сходства с жизнью. Восемнадцатый век стремится творением вызвать интерес к автору. семнадцатый век ищет в искусстве искусства, как некоторой части культуры; восемнадцатый ведет путем искусства пропаганду реформ социального и политического характера.
|
|
| |
«Утопия», «идеальный человек», обожествление природы, суетность самовыставления, подчинение пропаганде социальных целей, шарлатанство — вот что к нам перешло от восемнадцатого века.
|
|
| |
Стиль семнадцатого века: propre, exact et libre2.
|
|
| |
Сильный индивид, довлеющий самому себе или перед лицом Бога усердно трудящийся — и эта современная авторская пронырливость, навязчивость — вот крайние противоположности. «Выставлять себя на первое место» — сравните с этим ученых Порт-Рояля3.
|
|
| |
У Альфиери4 было понимание высокого стиля.
|
|
| |
Ненависть к «burlesque»5 (лишенному достоинства) и недостаток чувства естественного — вот черта семнадцатого века.
|
|
| 98. |
Против Руссо. — К сожалению человек в настоящее время уже не достаточно зол; противники Руссо, говорящие: «человек — хищное животное», к сожалению, не правы. Не в извращенности человека проклятие, а в изнеженности, в оморалении его. В той сфере, на которую всего ожесточеннее нападал Руссо, тогда еще не сохранялась сравнительно сильная и удачная порода людей (обладающая еще ненадломленными великими аффектами: волею к власти, волею к наслаждению, волею и способностью повелевать). Следует сравнить человека восемнадцатого века с человеком Возрождения (или человека семнадцатого века во Франции), чтобы заметить, в чем тут дело: Руссо — симптом самопрезрения и разгоряченного тщеславия — и то, и другое показатели недостатка доминирующей воли: он морализирует и, как человек затаенной злобы, ищет причину своего ничтожества в господствующих классах.
|
|
| 99. |
Вольтер — Руссо. — Природное состояние — ужасно, человек — хищные зверь, наша цивилизация — неслыханный триумф над этой природой хищного зверя: так умозаключал Вольтер. Он ценил смягчение нравов утонченности, духовные радости цивилизованного состояния; он презирал ограниченность, даже в форме добродетели, недостаток деликатности, даже у аскетов и монахов.
|
|
| |
Руссо больше всего занимало нравственное несовершенство человека: словами «несправедливо», «жестоко» всего легче разжечь инстинкты угнетенных, которые обыкновенно сдерживаются страхом vetitum'a6 и немилости, причем их совесть предостерегает их от бунтарских вожделений. Эти эмансипаторы стремятся прежде всего к одному: сообщить своей партии пафос и позы высшей натуры.
|
|
| 100. |
Руссо: норма строится у него на чувстве; природа — как источник справедливости; человек совершенствуется в меру того, насколько он приближается к природе (по Вольтеру — в меру того, насколько он от нее отдалился). Одни и те же эпохи для одного суть эпохи прогресса Гуманности, для другого это — эпохи увеличения несправедливости и неравенства.
|
|
| |
Вольтер понимает umanita7 все еще в смысле Ренессанса, также и virtu (как «высокую культуру»), он борется за интересы «des honnetes gens»8 и «de la bonne compagnie»9, за интересы вкуса, науки, искусства, самого прогресса и цивилизации.
|
|
| |
Борьба загорается около 1760 г.: женевский гражданин и le seigneur de Ferney10. Только с этих пор Вольтер становится представителем своего века, философом, представителем терпимости и неверия (до тех пор он лишь un bel esprit11). Зависть и ненависть к успеху Руссо подвигли его вперед, «на вершины».
|
|
| |
Pour «la canaille» un dieu remunerateur et vengeur12 — Вольтер. Критика обеих точек зрения по отношению к ценности цивилизации. Социальное изобретение для Вольтера — прекраснейшее из всех: нет цели выше, как поддерживать и усовершенствовать его; в том то и honnetete13, чтобы чтить социальные обычаи; добродетель — подчинение известным необходимым «предрассудкам» в интересах поддержания «общества». Миссионер культуры, аристократ, сторонник победоносных господствующих классов и их оценок. Руссо же остался плебеем и как homme de lettres14, — это было неслыханно; его дерзкое презрение ко всему тому, чем он сам не был.
|
|
| |
Болезненное в Руссо наиболее восхищало и вызывало подражание. (Ему родственен лорд Байрон; он также взвинчивал себя и принимал возвышенные позы, разжигал в себе мстительный гнев; позднее, благодаря Венеции, он пришел к равновесию и понял, что более облегчает и примиряет... l'insouciance15).
|
|
| |
Руссо горд тем, что он есть, несмотря на свое происхождение; но он выхолит из себя, когда ему об этом напоминают...
|
|
| |
У Руссо несомненное помешательство, у Вольтера — необычное здоровье и легкость. Затаенная rancune16 больного; периоды его сумасшествия — также периоды его презрения к людям и недоверчивости.
|
|
| |
Защита Провидения у Руссо (против пессимизма Вольтера), — он нуждался в Боге, чтобы иметь возможность кинуть проклятием в общество и цивилизации; все должно было само по себе быть хорошим, как сотворенное Богом; только человек извратил человека. «Добрый человек» как природный человек был чистейшей фантазией, но в связи с догматом авторства Божия — нечто возможное и обоснованное.
|
|
| |
Романтика а lа Руссо. — Страсть («верховное право страсти»), естественность, пленение безумием (дурачество, признаваемое за величие); мстительная злоба черни в качестве судии, безрассудное тщеславие слабого («в политике уже в течение ста лет избирали вождем больного»).
|
|
| 101. |
Кант: сделал приемлемым для немцев теоретико-познавательный скептицизм англичан:
|
|
| |
1) связав с ним моральные и религиозные интересы немцев, подобно тому, как на том же основании академики позднейшего периода использовали скепсис как подготовление к платонизму (vide17 Августин18), или как Паскаль использовал даже этический скепсис, чтобы пробудить («оправдать») потребность в вере;
|
|
| |
2) снабдив его схоластическими выкрутасами и вычурами и этим сделав его приемлемым для научно формального вкуса немцев (ибо Локк и Юм сами по себе были еще слишком ясны, прозрачны, т.е. измеряя немецким мерилом, «слишком поверхностны»...).
|
|
| |
Кант: неважный психолог и знаток человека; грубо заблуждающийся относительно ценности великих исторических моментов (Французская революция); фанатик морали а lа Руссо; с подпочвенным христианством оценок; догматик с головы до пят, но с тяжеловесным недовольством этой своей наклонностью вплоть до желания тиранить ее, но тотчас же утомляющийся и скепсисом; еще не овеянный ни единым дуновением космополитических вкусов и античной красоты... задерживатель и посредник, лишенный оригинальности (как Лейбниц посредничал и перекидывал мосты между механикой и спиритуализмом, Гете — между вкусом восемнадцатого века и вкусом «исторического понимания» (по существу своему носящего характер экзотизма, как немецкая музыка — между французской и итальянской музыкой, как Карл Великий — между imperium Romanum19 и национализмом; — задерживатель par excellence).
|
|
| 102. |
В какой мере христианские столетия с их пессимизмом были более сильными столетиями, нежели восемнадцатый век — этому соответствует трагический век в Греции.
|
|
| |
Девятнадцатый век против восемнадцатого века. В чем-то наследует ему, в чем-то идет назад (меньше тонкости мысли, вкуса), в чем-то превосходит его (мрачнее, реалистичнее, сильнее).
|
|
| 103. |
Какое значение имеет тот факт, что Campagna romana20 возбуждает в нас определенные чувства? А также и годы? Шатобриан21 в письме от 1803 года к г. де Фонтану22 передает первое впечатление от Campagna romana.
|
|
| |
Президент де Бросс23 говорит о Campagna romana: «il fallait que Romulus fut ivre, quand il songea a batir une ville dans un terrain aussi laid»24.
|
|
| |
Делакруа25 также не любил Рима, он нагонял на него страх. Он был без ума от Венеции, как Шекспир, как Байрон, как Жорж Санд. Нерасположение к Риму испытывал также Теофиль Готье26 и Рихард Вагнер.
|
|
| |
Ламартин27 восхваляет Сорренто и Позилиппу28.
|
|
| |
Виктор Гюго29 восторгается Испанией, «раrсе que aucune autre nation n'a moins emprunte a l'antiquite, parce qu'ello n'a subi aucune influence classique»30.
|
|
|
|
1 «L'amas de contradictions» - скопление противоречий (фр.).
2 Propre, exact et libre - способный, точный и свободный (фр.).
3 Пор-Рояль — женский монастырь в Шеврезе, с 1625 в Париже; первоначально иезуитский колледж, во 2-й половине XVII в. ставший оплотом янсенизма и важнейшим центром французской культуры.
4 Альфиери, Витторио, граф (1749–1803) — итальянский поэт и драматург, автор двух десятков трагедий на античные и современные сюжеты, посвящённых глубоким нравственным коллизиям и борьбе страстей.
5 «Burlesque» - шутовское (фр.).
6 Vetitum - запрет (лат.).
7 Umanita - человечество (итал.).
8 «Des honnetes gens» - честных людей (фр.).
9 «De la bonne compagnie» - хорошего общества (фр.).
10 Le seigneur de Ferney - помещик из Фернея (фр.) — Вольтер (прим. ред.)
11 Un bel esprit - остряк (фр.).
12 Pour «la canaille» un dieu remunerateur et vengeur - за «негодяя» — вознаграждение и мщение бога (фр.).
13 Honnetete - честность, порядочность (фр.).
14 Homme de lettres - писатель (фр.).
15 L'insouciance - беспечность (фр.).
16 Rancune - злопамятство (фр.).
17 Vide - смотри (лат.).
18 Блаженный Августин (Августин, Аврелий, 353–430) — раннехристианский богослов, епископ Гиппонский (Сев. Африка). Философ-неоплатоник. Автор ряда трудов, считавшихся апологетикой (защитой от ересей) основ христианства, на деле же практически впервые формулирующих эти основы.
19 Imperium Romanum - Римская империя (итал.).
20 Campagna romana - римская деревня (итал.).
21 Шатобриан, Франсуа-Рене де, виконт (1768–1848): французский аристократ, писатель, во времена Реставрации дипломат или посол в Берлине, Риме, Лондоне. Автор ряда романтических повестей, путевых заметок и эстетико-философских трактатов: «Гений христианства», «Опыт революций», «Опыт... о переворотах» и др
22Фонтан, Луи, маркиз де (1757–1821): ректор Парижского Университета 1808–1815, близкий друг Шатобриана.
23 Бросс, Шарль, граф де (1709–1777), президент Бургундского парламента, французский историк, автор весьма язвительных «Писем об Италии».
24 «Il fallait que Romulus fut ivre, quand il songea a batir une ville dans un terrain aussi laid» - «вероятно, Ромул был пьян, когда задумал выстроить город в такой безобразной местности» (фр.).
25 Делакруа, Эжен (1798–1863) — французский художник, «глава» романтической школы живописи. В Рим ездили учиться скульпторы, живописцы же предпочитали оливковые рощи итальянской деревни.
26 Готье, Теофиль (1811–1872) — французский поэт, писатель и критик, начавший как романтик, но позже перешедший на позиции «искусства для искусства» («Эмали», «Камеи»).
27 Ламартин, Альфонс де (1790–1869): французский историк и поэт, считаюшийся «первым из романтиков»: его меланхолические «Поэтические раздумья» (1820) принесли ему необычайную популярность.
28 Позилиппо — потухший вулкан на побережье Неаполитанского залива.
29 Гюго, Виктор Мари (1802–1885) — известный французский писатель, посвятивший Испании целый ряд стихотворений и два политических воззвания.
11 «Раrсе que aucune autre nation n'a moins emprunte a l'antiquite, parce qu'ello n'a subi aucune influence classique» - «потому что никакая другая нация не взяла так мало у античности, потому что она не подвергалась влиянию классики» (фр.).
|
|
|
|
