Фридрих Ницше
 VelChel.ru
Биография
Хронология
Галерея
Стихотворения
Стихи: Дионисийские дифирамбы
Так говорил Заратустра
Несвоевременные размышления
Злая мудрость. Афоризмы и изречения
Странник и его тень
  §1 - §7
  §8 - §16
  §17 - §23
  §24 - §32
  §33 - §39
  §40 - §52
  §53 - §67
  §68 - §86
  §87 - §106
  §107 - §122
  §123 - §137
  §138 - §156
  §157 - §170
  §171 - §182
  §183 - §192
  §193 - §212
  §213 - §218
  §219 - §239
  §240 - §263
  §264 - §276
  §277 - §285
§286 - §299
  §300 - §320
  §321 - §340
  §341 - §350
Человеческое, слишком человеческое
По ту сторону добра и зла
К генеалогии морали
«ЕССЕ HOMO»
Антихристианин
Веселая наука
Казус Вагнер
Сумерки идолов, или как философствуют молотом
Утренняя заря, или мысль о моральных предрассудках
Рождение трагедии, или Элиннство и пессимизм
Смешанные мнения и изречения
Воля к власти
Рождение трагедии из духа музыки
Cтатьи и материалы
Ссылки
 
Фридрих Вильгельм Ницше

Странник и его тень » Параграфы §286 - §299

 

286.

Стоимость работы. Сообразуясь при оценке работы с тем, сколько времени, прилежания, доброй или злой воли, принуждения, изобретательности или ленности, честности или ее подобия на нее положено, мы никогда не установим верной цены, так как должны будем при таком рассуждении положить на чашку весов вместе с работой и личность работника, что, очевидно, невозможно. Здесь применимо изречете: "не судите!" Но те, кто недоволен оценкой работы, взывают неведение к справедливости. По зрелом размышлении мы найдем, что в продукте работы не может быть личной ответственности работника, следовательно не может быть и его заслуги. Хорошее или дурное качество работы всецело определяется известным отношением сил и слабости, изобретательности и потребностей. Не от воли работника зависит работать ли ему и как работать. Почтение к работе создано исключительно более широким или узким пониманием пользы. То, что мы называем теперь справедливостью, уживается в этой области под видом разумной полезности, которая не только сообразуется с данной минутой и эксплуатирует всякую благоприятную случайность, но думает об упрочнении выгодного положения и потому заботится о благоденствии рабочего, о его телесном и душевном довольствие для того, чтобы его потомки хорошо работали и для наших потомков и чтобы на них можно бы было положиться на долгое время, превосходящее человеческую жизнь отдельного лица. Теперь стало понятно, что эксплуатация рабочего была глупостью, вредной для общества, так как при этом не щадилось его будущее, а бралось из него все, что можно было взять. Теперь дело дошло почти до открытой войны: и для примирения, для заключения договоров и приобретения доверия потребуются большие издержки, благодаря тому, что глупость эксплуатирующих была и велика, и продолжительна.

287.

Об изучении общества, как одного целого. Для человека, который захочет изучать в настоящее время в Европе, и именно в Германии, политическую экономию, главным затруднением будет то, что фактически существующее положение вещей вместо того, чтобы служить примером, подтверждающим правила, подтверждает исключения и переходные или заключительные стадии. Поэтому он должен будет прежде всего научиться, не взирая на существующие около него факты, обращать свой взор вдаль, например на Северную Америку, где еще можно ясно видеть и исследовать первоначальные нормальные движения общества, как нераздельного целого, тогда как в Германии для этого потребуется трудное изучение истории или, как выше сказано, подзорная труба.

288.

В чем состоит унизительное для нас действие машин. Машина безлична, она отнимает у производимой ею работы ее гордость, ее индивидуально хорошее или ошибочное, - одним словом все, что присуще работе немашинной - следовательно, ее частицу человечности. Прежде при покупке произведений у ремесленников мы отличали их индивидуальность и окружали себя ее видимыми проявлениями: домашняя утварь и одежда служили таким образом символом взаимного уважения и личной связи, тогда как теперь мы как будто живем среди анонимного безличного рабства. Не слишком ли это дорогая плата за облегчение работы?

289.

Столетия карантина. Демократические учреждения - это карантины против старой чумы тиранического произвола, и, как таковые, они очень полезны и очень скучны.

290.

Самый опасный приверженец. Тот приверженец, с отпадением которого уничтожается вся партия - самый опасный приверженец, следовательно, лучший из всех.

291.

Судьба и желудок. От одного лишнего бутерброда в желудке жокея зависит иногда судьба скачки и выигрыш или проигрыш пари, которые держат за него или против него, т. е. счастье и несчастье тысячи людей. Пока судьба народов будет зависать от дипломатов, желудки этих дипломатов будут всегда предметом патриотической заботы.

292.

Победа демократии. Все политические власти пытаются извлечь выгоду из страха, внушаемого социализмом, для своего усиления. Но, в конце концов, действительную выгоду получает одна демократия, потому что все партии принужденны теперь льстить народу и давать ему время облегчения и вольности, через что он становится наконец всемогущим. Народ как нельзя больше далек от социализма, как учения о приобретении собственности. Когда же великое большинство голосов его парламентов передаст в его руки право распоряжаться налогами, он будет накладывать все возрастающие налоги на капиталистов, купцов и биржевиков, созидая мало-помалу сословие людей среднего достатка, которые забудут социализм, как болезнь, от которой они выздоровели. Практическим результатом такого распространения демократии будет то, что она преобразуется в недалеком будущем в европейский народный союз, в котором каждый народ, отделенный целесообразными географическими границами, получит организацию кантона с его особыми правами: исторические воспоминания народов будут мало приниматься в расчет, потому что новаторское и жаждущее опытов владычество демократического принципа постепенно истребит до основания связанное с ними чувство благоговения. Исправление границ, которое окажется при этом необходимым, будет сделано так, чтобы служить на пользу великим кантонам и общему союзу, но не в память событий седой старины. Найти правильную точку зрения для этих исправлений - вот задача будущих дипломатов, которые вместе с тем должны будут заниматься вопросами культуры, сельского хозяйства и торговли, как знатоки всех этих отраслей, опираясь не на силу войска, но на основательность и полезность своих мероприятий. Только тогда внешняя политика неразрывно соединится с внутренней, тогда как теперь последняя бежит в припрыжку за своей гордой повелительницей, подбирая в жалкую корзину брошенные ею после жатвы колосья.

293.

Цель и средства демократии. Демократия стремится расширить и утвердить независимость как во мнениях, так и в образе жизни и приобретения. Она должна лишить политического права голоса как богача, так и неимущего, потому что это те две категории людей, над устранением которых она должна всегда работать, так как они делают сомнительным исполнение этой задачи. Поэтому же она должна препятствовать всему, клонящемуся к организации партий. Действительно, неимущие, богачи и партии являются тремя великими врагами независимости в вышеприведенном трояком значении. Я говорю о демократии, как о чем-то грядущем. Так как то, что теперь называется этим именем, отличается от старых форм правления только новой упряжкой, улицы же остались все те же старые, да и колеса тоже. Разве от этого уничтожилась опасность, которой подобные повозки грозили всегда народному благу.

294.

Рассудительность и успех. Великое качество, называемое рассудительностью, которая в сущности есть добродетель из добродетелей, их прародительница и царица, не пользуется успехом в обыденной жизни, и тот искатель, который бы стал добиваться ее ради успеха, получил бы горькое разочарование. Рассудительность считается, особенно между практическими людьми, довольно сомнительной добродетелью и часто смешивается с тем, что называется "себе на уме" и лицемерным лукавством. Напротив, человек, которому видимо недостает этого качества и который не задумываясь хватается за все и прихватывает себе лишнее, слывет честным, надежным малым. Итак, практические люди не терпят рассудительных, они им кажутся опасными. Зрячие считают рассудительного боязливым, робким, педантичным; непрактические и наслаждающееся жизнью люди считают его особенно неудобным, потому что он не живет так легко, как они, не думая ни о своих поступках, ни об обязанностях, и является среди них как живой укор совести, омрачая их светлую жизнь. Однако, хотя он не пользуется успехом и любовью, но он все же может сказать: как ни велика моя плата за обладание высшим человеческим благом, но оно стоит того, чтобы я платил ее без сожаления.

295.

Et in Arcadia ego. За волнующимися холмами расстилалось отливающее зеленью и опалом озеро, я смотрел на него с высоты из-за елей и старых суровых сосен; вокруг меня были разбросаны обломки скал на почве, пестреющей цветами и травами. Передо мной двигалось стадо, растягиваясь на довольно большое расстояние, подальше у хвойного леска стояло поодиночке и группами несколько коров, ярко освещенных вечерним солнцем; те, которые были ближе, казались темнее; в воздухе был разлит покой и вечерняя сытость. Было около половины шестого. Бык вошел в пенящийся ручей и медленно двигался по его течению, то отдаваясь, то сопротивляясь ему и находя в этом своего рода злобное удовольствие. Два темно-коричневых существа бергамасского происхождения пасли стадо, девочка была почти так же одета, как и мальчик. Налево над широкими полосами леса высились отвесные утесы и снеговые равнины, направо высоко над моей головой поднимались две огромные покрытые льдом остроконечные вершины, утонувшие в озаренной солнцем туманной дымке. Все было величественно, покойно и светло. Совокупность всей открывающейся в эту минуту красоты возбуждала немое благоговение; среди этой ясной, яркой картины (в которой не было ни желаний, ни воспоминаний) невольно представлялись греческие герои, являлось настроение, которое было свойственно Пуссену и его ученику, героическое и вместе идиллическое. Ведь были же люди, которые так жили, сливаясь с миром природы и воспринимая его в свою душу, и между ними величайший из людей, выдумавший героически - идиллический род философии - Эпикур.

296.

Счисление и измерение. Включать в свой кругозор многие предметы, взвешивать и сравнивать их, подводить быстрые приблизительно верные итоги - вот что нужно, чтобы быть великим политиком, полководцем и купцом: следовательно, им необходима быстрота умственного счисления. Устремлять свой взор на что-нибудь одно, найти в нем побудительную причину своих поступков, основание всей своей деятельности. Такое направление ума производит героев и фанатиков, - итак, чтобы стать теми или другими, надо приобрести искусство измерять все одним масштабом.

297.

Не надо не вовремя открывать глаз. Пока что-нибудь переживаешь, надо отдаться ходу переживаемых событий, закрыв глаза, следовательно, отказавшись на время от наблюдений, который помешали бы как следует переварить переживаемое и произвели бы расстройство желудка, не сделав нас умнее.

298.

Опыт мудреца. Чтобы стать мудрым, надо пойти навстречу известным событиям жизни. Но это, конечно, очень опасно, так как ни один мудрец был беден, бросившись в открытую пасть судьбы.

299.

Переутомление духа. Наше случайное равнодушие и холодность относительно ближних, часто принимаемые за жестокость и недостаток характера, происходят единственно от усталости духа, при котором не только другие, но и мы сами кажемся себе неинтересными и тягостными.
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Х   Ч   

 
 
Copyright © 2024 Великие Люди   -   Фридрих Ницше