Фридрих Ницше
 VelChel.ru
Биография
Хронология
Галерея
Стихотворения
Стихи: Дионисийские дифирамбы
Так говорил Заратустра
Несвоевременные размышления
Злая мудрость. Афоризмы и изречения
Странник и его тень
  §1 - §7
  §8 - §16
§17 - §23
  §24 - §32
  §33 - §39
  §40 - §52
  §53 - §67
  §68 - §86
  §87 - §106
  §107 - §122
  §123 - §137
  §138 - §156
  §157 - §170
  §171 - §182
  §183 - §192
  §193 - §212
  §213 - §218
  §219 - §239
  §240 - §263
  §264 - §276
  §277 - §285
  §286 - §299
  §300 - §320
  §321 - §340
  §341 - §350
Человеческое, слишком человеческое
По ту сторону добра и зла
К генеалогии морали
«ЕССЕ HOMO»
Антихристианин
Веселая наука
Казус Вагнер
Сумерки идолов, или как философствуют молотом
Утренняя заря, или мысль о моральных предрассудках
Рождение трагедии, или Элиннство и пессимизм
Смешанные мнения и изречения
Воля к власти
Рождение трагедии из духа музыки
Cтатьи и материалы
Ссылки
 
Фридрих Вильгельм Ницше

Странник и его тень » Параграфы §17 - §23

 

17.

Глубокие объяснения. Кто объясняет какое-нибудь место из творений автора глубже, чем тот его задумал, не объясняет его, а затемняет. То же самое, если не хуже, делают наши метафизики с природой, они часто искажают ее, чтобы применить к ней свои глубокие объяснения. Курьезным примером такого искажения природы и затемнения замысла автора могут служить мысли Шопенгауэра о беременности женщин. Что человеку присуще желание полноты жизни во времени, доказывает половая любовь; признаком соединенной с этим желанием возможности озарения светом познания и притом в высшей степени ясности служит воплощение желания в жизнь, проявляющуюся в беременности, которая выступает свободно и гордо, "любовь" же скрывается, как преступление". Он утверждает, что всякая женщина, застигнутая вовремя "объятий", готова умереть со стыда, "беременности же своей не только не стыдится, но даже с гордостью выставляет ее на показ". Прежде всего это положение нечего выставлять на показ, - его, наоборот, трудно бывает скрыть, но Шопенгауэр, говоря о преднамеренном выставлении на показ, подготовляет себе почву, подходящую для придуманных им объяснений. Следовательно и то, что он обобщает объясняемый им феномен - несправедливо: он говорит о "всякой женщине", но многие, и именно молодые женщины чувствуют часто в этом положении даже мучительную застенчивость перед самыми близкими родственниками; если же зрелые и пожилые женщины, особенно из простонародья, действительно хвастают иногда своим положением, то этим они как бы дают понять, что их еще желают мужья. То, что при их виде сосед, соседка или кто-нибудь из мимо проходящих скажет или подумает: "как это могло случиться", благодаря их умственному застою, приятно льстит их женскому тщеславию. Из слов же Шопенгауэра выходит наоборот, что как раз самые умные и богато одаренные женщины должны открыто радоваться своему положению, имея в перспективе родить чудо ума, и не признавая другой цели своего желания, как общественную пользу; а глупые женщины имеют полное основание скрывать свое положение с большим стыдом, чем все, что им приходится скрывать. Нельзя сказать, чтобы это было согласно с действительностью. Пусть Шопенгауэр и прав в том, что женщины вообще в положении беременности выказывают более самодовольства, чем в другое время, но этому можно дать другое, более понятное объяснение. Припомним только кудахтанье курицы, когда она готовится снести яйцо, она как будто говорит: "Смотрите. Смотрите! Я сейчас снесу яйцо. Я снесу яйцо!"

18.

Современный Диоген. Прежде чем искать человека, надо найти фонарь. - Уж не фонарь ли циника?

19.

Имморалисты. Моралисты должны примириться с тем, что их называют имморалистами за то, что они анатомируют нравственность. Но кто хочет анатомировать, должен убивать: убийство может быть дозволено, если совершается для того, чтобы лучше знать, судить и жить, а не для упражнения в искусстве анатомии. Но, к сожалению, люди до сих пор думают, что каждый моралист должен служить образцом в совокупности своих деяний: они смешивают его с проповедником нравственности. Прежние моралисты недостаточно анатомировали, но слишком много проповедовали, отсюда и произошла эта ошибка, имеющая неприятные последствия для теперешних моралистов.

20.

Нe надо смешивать. Моралисты, которые понимают, как трудно познать великий, сильный, самоотверженный образ мыслей таких людей, как, например, герои Плутарха или чистое, все освещающее и согревающее расположение духа истинно добрых мужей и жен, исследуют причины их происхождения, указывая на сложность, скрывающуюся под кажущейся простотой, и вдумываясь в спутанность мотивов, в проходящие по ним тонкие нити ложных понятий и в унаследованные от предков и мало-помалу разросшиеся единичные и групповые ощущения - эти моралисты в большинстве случаев совершенно отличны от тех, с которыми их по большей части смешивают, от тех мелких душонок, которые вообще не признают ни такого образа мыслей, ни такого состояния души и воображают, что могут закрыть свое ничтожество блеском величия и чистоты. Моралисты говорят: "здесь проблема", дрянные люди говорят: "здесь все один обман", отрицая самое существование того, что те стремятся уяснить.

21.

Человек, как измеритель. Может - быть, вся нравственность человечества произошла от того необъятного внутреннего возбуждения, которое охватило наших прародителей при открытии меры и измерения, весов и взвешивания. (Слово человек (Mensch) значит измеритель (Meвender) - так он назвал, захотел себя назвать в честь своего величайшего открытия!) Заручившись этими понятиями, люди поднялись в высшие области, совершенно неизмеримые и невесомые, но которые первоначально не казались таковыми.

22.

Закон равновесия. Разбойник и просто честный человек, обещавшие защитить общину от разбойников, в сущности, вероятно, одно и то же, только второй наблюдает свою выгоду иначе, чем первый... То же самое соотношение существует и между купцом и морским разбойником, совмещавшимися долгое время в одном лице, которое функционировало то в той, то в другой деятельности, смотря по тому, что находило для себя выгоднее. в сущности купеческая мораль и до сих пор нечто иное, как более умудренная мораль морского разбойника: как можно дешевле купить, если можно, не платить ничего, кроме казенных пошлин, и продать как можно дороже. Главная суть в том, что сильный обещает дать отпор разбойникам и слабые видят в этом обеспечение возможности жить. Потому что они должны или сами сплотиться, дабы уравновесить силу нападения, или подчиниться (человеку, обладающему такою силою (служить ему за его помощь). Последний прием предпочитается, так как удерживает от насилия два опасные существа, обуздывая первое вторым, а второе видами на приобретение: последнему даже выгодно милостиво или хотя бы сносно относиться к своим подчиненным, чтобы они могли прокармливать не только себя, но и своего защитника. В сущности им и при этих условиях приходится выносить всякие жестокости, но сравнительно с возможным прежде полным уничтожением люди чувствуют облегчение в этом состоянии. Вначале община была нечем иным, как организацией слабых, чтобы составить противовес угрожающим силам. Организация с превосходством силы была бы полезнее, если б сила эта была настолько велика, чтобы уничтожить противодействие противника; и если бы дело шло об одном могущественном вредоносном неприятеле, то была бы, конечно, сделана подобная попытка. Но если этот враг - глава рода или имеет многих товарищей, то скорое уничтожение его представляется невероятным, надо ожидать продолжительной борьбы, менее всего желательной для общины, так как борьба эта отнимает время у нее и мешает ей заботиться с должной правильностью о добывании средстве к жизни, да и самый заработок постоянно подвергается опасности быть отнятым. Вот почему община предпочитает сразу поставить свою оборонительную и наступательную силу на один уровень с силой опасного соседа и дать ему понять, что раз их силы равны, почему же им не быть добрыми друзьями? - Равновесие одно из важнейших понятий, вошедших в древнейшее правоведение и учете о нравственности; оно есть базис правосудия. Когда это последнее в более грубые времена говорит: "Око за око и зуб за зуб", то основывается в этом на достигнутом равновесии, которое хочет поддержать посредством - такого возмездия. Так, что после того, если один провинится против другого, то потерпевший не мстит ему в слепой ярости, а предоставляет закону jus talonis восстановить нарушенное равновесие их взаимных отношений, их сил, так как лишний глаз и лишняя рука составляют прибавление к силе и к весу. Среди общины, где все почитают себя равносильными, совершивший проступок, т. е. нарушивший закон равновесия, получает за это позор и наказание. Позор - это гиря, снимаемая с чашки весов единичного нарушителя, получившего прибыль от захвата и теперь терпящего вновь убыток посредством позора. Также действует и наказание; оно противополагает перевесу, к которому стремится каждый преступник, гораздо больший противовес: насилию - тюремное заключение, воровству - возврат украденного и денежный штраф, напоминая преступнику, что он своим поступком выключил себя из общины и из участия в ее нравственных выгодах: она не считает его больше за равного, но смотрит на него, как на слабого, вне ее стоящего; поэтому наказание - есть возмездие с прибавлением частицы жестокости дикого состояния, которое оно и напоминает.

23.

Имеют ли право наказывать адепты учения о свободной воле? Люди, предназначенные для того, чтобы творить суд и расправу, стараются всегда определить ответственен ли преступник за свое преступление, совершил ли он его в полном разуме, с предвзятым намерением, а не бессознательно или по принуждению. Если его наказывают, то только за то, что он действовал, руководясь дурными основаниями, а не хорошими, следовательно знал, что хорошо и дурно. При неведении, человек, по общепринятому мнению, не свободен и не ответствен, но, если неведение его, напр. ignoratia legis произошло от того, что он намеренно пренебрегал изучением, следовательно, в то время, когда он не хотел изучать, он предпочел дурные побуждения хорошим, и должен теперь терпеть последствия своего дурного выбора. Но если он не понимал, что хорошо и дурно, по своему тупоумию или слабоумию, его не наказывают, основываясь на том, что он, как говорят, не мог выбирать и поступал как животное. Теперь даже намеренно отрицают существование здравого рассудка у подлежащего наказанию преступника. Но разве можно быть намеренно неразумнее того, что он есть? Откуда происходит такое решение, когда чашки весов полны хорошими и дурными побуждениями? Если же не по заблуждению или слепоте, не по какому-либо внутреннему или внешнему принуждению (надо заметить, что всякое внешнее принуждение не что иное, как внутреннее принуждение страха или боли) то почему же? спрашивают опять. Так разум тут ни при чем, потому что он избрал бы лучшее? - Тут призывают на помощь "свободу воли", дозволяющую человеку произвол, когда перестают действовать какие бы то ни было мотивы, и поступок совершается, как чудо, без всякой причины. Допущение такой произвольности наказывается в том случае, когда произвол существовать не должен. Говорят, что, так как разуму известен закон, дозволенное и запрещенное, то он не должен бы допускать выбора и, как принудительная высшая сила, обуздывать волю. Следовательно, преступник наказывается за то, что воспользовался "свободой воли", т. е. поступил без основания, тогда как должен был руководиться основаниями. Но зачем он это сделал? Что за вопрос? Он действовал без причины, без плана, бесцельно и неразумно. Но за такой поступок его не надо бы наказывать, приняв во внимание первое вышеприведенное условие наказуемости и тот род наказуемости, который карает за неисполнение, упущение, необдуманность, не может быть здесь применен, потому что упущение было совершено ненамеренно, - а только намеренное неисполнение законов считается достойным наказания. Хотя преступник и предпочел дурные мотивы хорошим, но без основания и намерения, хотя он не приложил к обдумыванию своего разума, но не оттого, что не хотел его приложить. То предположение, которое обыкновенно делают о подлежащем наказанию преступник, что он нарочно поступал неразумно, разбивается признанием "свободной воли". Вы не имеете права наказывать, вы, адепты учения "о свободе воли", по самым вашим принципам вы не имеете этого права; принципы же эти по существу своему не что иное, как странная мифология понятий, а курица, которая их снесла, высиживала своих цыплят в стороне от всякой действительности.
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Х   Ч   

 
 
Copyright © 2024 Великие Люди   -   Фридрих Ницше