Злая мудрость. Афоризмы и изречения » О морали

• Мораль - это важничанье человека перед природой.
• "Не существует человека, ибо не существовало первого человека!" - так заключают животные.
• Должно быть, некий дьявол изобрел мораль, чтобы замучить людей гордостью: а другой дьявол лишит их однажды ее, чтобы замучить их самопрезрением. -
• Мораль нынче увертка для лишних и случайных людей, для нищего духом и силою отребья, которому не /следовало бы/ жить, - мораль, поскольку милосердие; ибо она говорит каждому: "ты все-таки представляешь собою нечто весьма важное", - что, разумеется, есть ложь.
• /Условия существования/ некоего существа, поскольку они выражают себя в плане /"долженствования"/, суть его /мораль/.
• Когда морализируют добрые, они вызывают отвращение; когда морализируют злые, они вызывают страх.
• Во всякой морали дело идет о том, чтобы /открывать/ либо /искать высшие состояния жизни/, где /разъятые/ доселе способности могли бы соединиться.
• В моей голове нет ничего, кроме личной морали, и сотворить себе право на нее составляет смысл всех моих исторических вопросов о морали. Это ужасно трудно - сотворить себе такое /право/.
• Право на новые собственные /ценности/ -- откуда возьму я его? Из права всех старых ценностей и границ этих ценностей.
• "Послушание" и "закон" -- это звучит из всех моральных чувств. Но "произвол" и "свобода" могли бы стать еще, пожалуй, последним звучанием морали.
• Ах, как удобно вы пристроились! У вас есть закон и дурной глаз на того, кто только в /помыслах/ обращен против закона. Мы же свободны - что знаете вы о муке ответственности в отношении самого себя! -
• В каждом поступке высшего человека ваш нравственный закон стократно нарушен.
• Вас назовут истребителями морали: но вы лишь открыватели самих себя.
• "Если ты ведаешь, что творишь, ты блажен, - но если ты не ведаешь этого, ты проклят и преступник закона", - сказал Иисус одному человеку, нарушившему субботу: право, обращенное ко всем нарушителям и преступникам.
• Иисус из Назарета любил злых, а не добрых: даже его доводил до проклятий их морально негодующий вид. Всюду, где вершился суд, он выступал против судящих: он хотел быть истребителем морали.
• "Добро и зло суть предрассудки Божьи", - сказала змея. Но и сама змея была предрассудком Божьим.
• "Религиозный человек", "глупец", "гений", "преступник", "тиран" - все это суть дурные названия и частности, замещающие кого-то неназываемого.
• Можно с одинаковым успехом выводить свойства добрых людей из зла, а свойства злых людей из добра: из какого же контраста вывести самого /Ларошфуко/?
• Сквозь /Ларошфуко/ просвечивает весьма /знатный/ образ мыслей тогдашнего общества: сам он -- разочарованный идеалист, подыскивающий, по /инструкции христианства/, /скверные наименования/ для движущих сил своей эпохи.
• "Есть герои как в злом, так и в добром" -- это совершенная наивность в устах какого-нибудь /Ларошфуко/.
• Сотворить идеал -- /это значит/: /переделать/ своего дьявола в /своего/ Бога. А /для этого/ надобно прежде всего сотворить своего дьявола.
• Следует оберегать зло, как оберегают лес. Верно то, что вследствие редения и раскорчевок леса земля потеплела -
• Зло и великий аффект потрясают нас и опрокидывают все, что есть в нас трухлявого и мелкого: вам следовало бы прежде испытать, не смогли бы вы стать великими.
• Нельзя связывать /одним/ словом презренного человека с человеком страшным.
• Чтобы понадобился тормоз, необходимо прежде всего колесо! Добрые суть тормоз: они сдерживают, они поддерживают.
• Нечистая совесть - это налог, которым изобретение чистой совести обложило людей.
• Есть степень заядлой лживости, которую называют "чистой совестью".
• Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.
• Моральное негодование есть коварнейший способ мести.
• Остерегайтесь морально негодующих людей: им присуще жало трусливой, скрытой даже от них самих злобы.
• Я рекомендую всем мученикам поразмыслить, не жажда ли мести довела их до крайности.
• Не следует искать морали (того менее - моральности) у писателей, пишущих на моральные темы; /моралисты/ в большинстве суть забитые, страдающие, бессильные, мстительные люди, - их тенденция сведена к толике счастья: больные, которые воображают, что суть в выздоровлении.
• "Серьезный", "строгий", "нравственный" -- так называете вы его. Мне он кажется злым и несправедливым к себе самому, всегда готовым наказать нас за это и корчить из себя нашего палача - досадуя на то, что мы не позволяем ему этого.
• Корысть и страсть связаны брачными узами; этот брак называют себялюбием -- это несчастливый брак!
• Большинство людей слишком глупы, чтобы быть корыстными.
• У воров, разбойников, ростовщиков и спекулянтов себялюбие, в сущности, обнаруживается достаточно непритязательным и скромным образом: нелегко желать от людей меньшего, чем когда желаешь только их денег.
• Лишь когда самолюбие станет однажды больше, умнее, утонченнее, изобретательнее, будет мир /выглядеть/ "само-отверженнее".
• К комарам и блохам не следует испытывать сострадания. Было бы правильным вздергивать на виселицу лишь мелких воришек, мелких клеветников и оскорбителей.
• Естественные последствия поступка мало принимаются в расчет, поскольку в числе этих последствий фигурируют публичные наказание и поругание. Здесь пробивается великий источник всяческого верхоглядства.
• Не следует стыдиться самих аффектов; они для этого слишком неразумны.
• Для того, кто сильно отягчен своим разумом, аффект оказывается отдыхом: именно в качестве неразумия.
• Всегда говорят о /причинах/ аффектов и называют их /поводы/.
• В аффекте обнаруживается не человек, но его аффект.
• При известных условиях наносится гораздо меньший общий вред, когда кто-то срывает свои аффекты на других, чем на самом себе: в особенности это относится к творческим натурам, сулящим большую пользу.
• Побороть свой аффект - значит в большинстве случаев временно воспрепятствовать его излиянию и образовать затор, стало быть, сделать его более опасным.
• Мы находим у различных людей /одинаковое количество/ страстей, впрочем по-разному поименованных, оцененных и тем самым разно/направленных/. /Добро/ и /зло/ отличаются друг от друга различной иерархией страстей и господством целей.
• Почитание само есть уже страсть - как и оскорбление. Через /почитание "страсти"/ становятся /добродетелями/.
• Домогание есть счастье; удовлетворение, переживаемое как счастье, есть лишь последний момент домогания. Счастье - быть сплошным желанием и вместо исполнения - все новым желанием.
• Говорят: "удовольствие" - и думают об усладах, говорят: "чувство" - и думают о чувственности, говорят: "тело" - и думают о том, что "ниже тела", - и таким вот образом была обесчещена троица хороших вещей.
• Лишь тот порочный человек несчастен, у кого потребность в пороке растет вместе с отвращением к пороку - и никогда не зарастает им.
• Не путать /смелость и чувство достоинства/, /присущие самолюбию/ с органически присущей смелостью: это - принуждение, при котором терпишь немалый /ущерб/ в собственной одаренности.
• Если я почитаю какое-либо чувство, то почитание врастает в само чувство.
• Культивируя месть, пришлось бы отучиться и от благодарности, - но не и от любви.
• Кто страстно взыскует справедливости, тот ощущает как облегчение и наиболее болезненный из своих аффектов.
• И глубокая ненависть есть идеалистка: делаем ли мы при этом из нашего противника бога или дьявола, в любом случае мы оказываем ему этим слишком много чести.
• Вначале ложь была моральна. /Утверждались/ стадные мнения.
• Правдивый человек в конце концов приходит к пониманию, что он всегда лжет.
• Кому нет нужды в том, чтобы лгать, тот извлекает себе пользу из того, что он не лжет.
• "Нет сомнения, что верующие в эту вещь преуспевают во лжи и обмане: следовательно, все в ней обман и ложь" - так заключают верхогляды. Кто глубже знает людей, тот придет к обратному заключению: "следовательно, в этой вещи есть нечто истинное: верующие в нее выдают таким образом, сколь уверенно чувствуют они себя и сколь хорошей кажется им всякая наживка, если только она заманивает кого-нибудь к этой вещи".
• Толковать свои склонности и антипатии как свой долг - большая нечистоплотность "добрых"!
• Можно было бы представить себе высокоморальную лживость, при которой человек осознает свое половое влечение только как /долг/ зачинать детей.
• Utile - это лишь средство; его целью служит всегда какое-то dulce: будьте же честны, господа дульсиарии!
• /Каждый/ поступок продолжает созидать /нас/ самих, он ткет наше пестрое одеяние. Каждый поступок свободен, но одеяние необходимо. Наше /переживание/ - вот наше одеяние.
• Стоит нам только на один шаг переступить среднюю меру человеческой доброты, как наши поступки вызывают недоверие. Добродетель покоится как раз "посередине".
• Иное существование лишено смысла, разве что оно заставляет нас забыть другое существование. И есть также опийные поступки.
• Наши самоубийцы дискредитируют самоубийство - не наоборот.
• Мы должны быть столь же жестокими, сколь и сострадательными: остережемся быть более бедными, чем сама природа!
• Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувствительного - более высокая потенция сострадания.
• Причислять к морали (или даже считать за саму мораль) сострадание и деликатность чувства в отношении ближних есть признак тщеславия, если /предположить/, что по натуре сам являешься сострадательным и деликатным, - стало быть, недостаток гордости и благородства души.
• Радость от ущерба, нанесенного другому, представляет собой нечто иное, чем жестокость; последняя есть /наслаждение/, причиняемое состраданием, и достигает крайней точки при кульминации самого сострадания (в том случае, когда мы любим того, кого пытаем). Если кто-то другой причинил бы боль тому, кого мы любим, тогда бы мы пришли бы в бешенство, и сострадание было бы крайне /болезненным/. Но мы любим его, и боль ему причиняем /мы/. Оттого сострадание делается чудовищно сладким: оно есть /противоречие/ двух контрастных и сильных инстинктов, действующих здесь /в высшей степени возбуждающе/. - Причинение себе телесного повреждения и похоть, уживающиеся друг с другом, суть одно и то же. Или просветленнейшее сознание при свинцовой тяжести и неподвижности после опиума.
• Есть много жестоких людей, которые лишь чересчур трусливы для жестокости.
• Где всегда добровольно берут на себя страдания, там вольны также доставлять себе этим удовольствие.
• Если обладаешь волей к страданию, то это лишь шаг к тому, чтобы возобладать и волей к жестокости, - именно в качестве как права, так и долга.
• Посредством доброй воли к помощи, состраданию, подчинению, отказу от личных притязаний даже незначительные и поверхностные люди внешне делаются полезными и сносными. Не следует только разубеждать их в том, что это воля есть "сама добродетель".
• Прекраснейшие цвета, которыми светятся добродетели, выдуманы теми, кому их недоставало. Откуда, например, берет свое начало бархатный глянец доброты и сострадания? - Наверняка не от добрых и сострадательных.
• Давать каждому свое -- это значило бы: желать справедливости и достигать хаоса.
• Что "глупая женщина с добрым сердцем стоит высоко над гением", это звучит весьма учтиво - в устах гения. Это его любезность, - но это и его смышленость.
• Когда мы прельщаемся собой и не в силах больше любить себя, то следует в порядке профилактики посоветовать любовь к ближнему: в той мере, в какой ближние мигом вынудят нас /уверовать/ в то, что и мы "стоим любви".
• Непрерывно упражняясь в искусстве выносить всякого рода ближних, мы бессознательно упражняемся выносить самих себя, - что, по сути, является самым непонятным достижением человека.
• "Возлюби ближнего своего" -- это значит прежде всего: "Оставь ближнего своего в покое!" -- И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.
• Я не понимаю, к чему заниматься злословием. Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать о нем какую-нибудь правду.
• Даже когда народ пятится, он пятится за идеалом -- и верит в некое "вперед".
• Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать -- /вверх/.