27
- О братья мои, поняли ли вы также и это слово? И что сказал я однажды о «последнем человеке»? -
- В ком же лежит наибольшая опасность для всего человеческого будущего? Не в добрых ли и праведных?
- Разбейте, разбейте добрых и праведных! - О братья мои, поняли ли вы также и это слово?
28
- Вы бежите от меня? Вы испуганы? Вы дрожите при этом слове?
- О братья мои, когда я велел вам разбить добрых и скрижали добрых, - тогда впервые пустил я человека плыть по его открытому морю.
- И теперь только наступает для него великий страх, великая осмотрительность, великая болезнь, великое отвращение, великая морская болезнь.
- Обманчивые берега и ложную безопасность указали вам добрые; во лжи добрых были вы рождены и окутаны ею. Добрые всё извратили и исказили до самого основания.
- Но кто открыл землю «человек», открыл также и землю «человеческое будущее». Теперь должны вы быть мореплавателями, отважными и терпеливыми!
- Ходите прямо вовремя, о братья мои, учитесь ходить прямо!
- Море бушует; многие нуждаются в вас, чтобы снова подняться. Море бушует: все в море. Ну что ж! вперёд! вы, старые сердца моряков!
- Что вам до родины! Туда стремится корабль наш, где страна детей наших! Там, на просторе, более неистово, чем море, бушует наша великая тоска! -
- Так говорил Заратустра
29
- «Зачем так твёрд! - сказал однажды древесный уголь алмазу. - Разве мы не близкие родственники?» -
- Зачем так мягки? О братья мои, так спрашиваю я вас: разве вы - не мои братья?
- Зачем так мягки, так покорны и уступчивы? Зачем так много отрицания, отречения в сердце вашем? Так мало рока во взоре вашем?
- А если вы не хотите быть роковыми и непреклонными, - как можете вы когда-нибудь вместе со мною - победить?
- А если ваша твёрдость не хочет сверкать и резать и рассекать, - как можете вы когда-нибудь вместе со мною - созидать?
- Все созидающие именно тверды. И блаженством должно казаться вам налагать вашу руку на тысячелетия, как на воск, -
- - блаженством писать на воле тысячелетий, как на бронзе, - твёрже, чем бронза, благороднее, чем бронза. Совершенно твердо только благороднейшее.
- Эту новую скрижаль, о братья мои, даю я вам: станьте тверды!
30
- О воля моя! Ты избеганье всех бед, ты неизбежность моя! Предохрани меня от всяких маленьких побед!
- Ты жребий души моей, который называю я судьбою! Ты во мне! Надо мною! Предохрани и сохрани меня для единой великой судьбы!
- И последнее величие своё, о воля моя, сохрани для конца, - чтобы была ты неумолима в победе своей! Ах, кто не покорялся победе своей!
- Ах, чей глаз не темнел в этих опьяняющих сумерках! Ах, чья нога не спотыкалась и не разучалась в победе - стоять!
- Да буду я готов и зрел в великий полдень: готов и зрел, как раскалённая добела медь, как туча, чреватая молниями, и как вымя, вздутое от молока, -
- - готов для себя самого и для самой сокровенной воли своей: как лук, пламенеющий к стреле своей, как стрела, пламенеющая к звезде своей;
- - как звезда, готовая и зрелая в полдне своём, пылающая, пронзённая, блаженная перед уничтожающими стрелами солнца;
- - как само солнце и неумолимая воля его, готовая к уничтожению в победе!
- О воля, избеганье всех бед, ты неизбежность моя! Сохрани меня для единой великой победы!
- Так говорил Заратустра.
|
