Фридрих Ницше
 VelChel.ru
Биография
Хронология
Галерея
Стихотворения
Стихи: Дионисийские дифирамбы
Так говорил Заратустра
  Предисловие
  Часть первая
  Часть вторая
  Часть третья
… Странник
  … О призраке и загадке
  … О блаженстве против воли
  … Перед восходом солнца
  … Об умаляющей добродетели
  … На горе Елеонской
  … О прохождении мимо
  … Об отступниках
  … Возвращение
  … О трояком зле
  … О духе тяжести
  … О старых и новых скрижалях
  … Выздоравливающий
  … О великом томлении
  … Другая танцевальная песнь
  … Семь печатей
  Часть четвёртая, и последняя
  Примечания
Несвоевременные размышления
Злая мудрость. Афоризмы и изречения
Странник и его тень
Человеческое, слишком человеческое
По ту сторону добра и зла
К генеалогии морали
«ЕССЕ HOMO»
Антихристианин
Веселая наука
Казус Вагнер
Сумерки идолов, или как философствуют молотом
Утренняя заря, или мысль о моральных предрассудках
Рождение трагедии, или Элиннство и пессимизм
Смешанные мнения и изречения
Воля к власти
Рождение трагедии из духа музыки
Cтатьи и материалы
Ссылки
 
Фридрих Вильгельм Ницше

Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого »
Часть третья » Странник

Вы смотрите вверх, когда вы стремитесь подняться.А я смотрю вниз, ибо я поднялся. Кто из вас может одновременно смеяться и быть высоко?

Кто поднимается на высочайшие горы, тот смеётся над всякой трагедией сцены и жизни.

Заратустра, о чтении и письме

Странник

  • Была полночь, когда Заратустра пустился в свой путь через горный хребет острова, чтобы ранним утром достичь противоположного берега: ибо там хотел он сесть на корабль. Там была прекрасная гавань, в которой даже чужие корабли охотно становились на якорь; они брали с собою тех, кто с блаженных островов хотел пуститься в море. Взбираясь на гору, Заратустра вспоминал дорогою о своих многочисленных одиноких странствованиях с самой юности и о том, как много гор, хребтов и вершин пришлось ему перейти.
  • Я, странник и скиталец по горам, говорил он в своём сердце, - я не люблю долин, и, кажется, я не могу долго сидеть спокойно.
  • И какова бы ни была моя судьба, то, что придётся мне пережить, - всегда будет в ней странствование и восхождение на горы: в конце концов мы переживаем только самих себя.
  • Прошло то время, когда на моём пути могли ещё становиться случайности; и что могло бы теперь ещё случиться со мной, что не было бы моей собственностью.
  • Моё Само только возвращается ко мне, оно наконец приходит домой; возвращаются и все части его, бывшие долго на чужбине и рассеянные среди всех вещей и случайностей.
  • И ещё одно знаю я: я стою теперь перед последней вершиной своей и перед тем, что давно предназначено мне. Ах, я должен вступить на самый трудный путь свой! Ах, я начал самое одинокое странствование своё!
  • Но тому, кто подобен мне, не избежать этого часа - часа, который говорит ему: «Только теперь ты идёшь своим путём величия! Вершина и пропасть - слились теперь воедино!
  • Ты идёшь своим путём величия: что доселе называлось твоей величайшей опасностью, теперь стало твоим последним убежищем!
  • Ты идёшь своим путём величия: теперь лучшей поддержкой тебе должно быть сознание, что позади тебя нет больше пути!
  • Ты идёшь своим путём величия: здесь никто не может красться по твоим следам! Твои собственные шаги стирали путь за тобою, и над ним написано: «Невозможность».
  • И если у тебя не будет больше ни одной лестницы, ты должен будешь научиться взбираться на свою собственную голову: как же иначе хотел бы ты подняться выше?
  • На свою собственную голову и выше через своё собственное сердце! Теперь всё самое нежное в тебе должно стать самым суровым.
  • Кто всегда очень берёг себя, под конец хворает от чрезмерной осторожности. Хвала всему, что закаляет! Я не хвалю землю, где течёт - масло и мёд![30]
  • Чтобы видеть многое, надо научиться не смотреть на себя: эта суровость необходима каждому, кто восходит на горы.
  • И если кто ищет познания назойливым оком, как увидит он в вещах больше, чем фасад их!
  • Но ты, о Заратустра, ты хотел видеть основу и подоснову всех вещей; и потому должен ты подниматься над самим собою, всё выше и выше, пока даже твои звёзды не окажутся под тобой!
  • Да! Смотреть вниз на самого себя и даже на свои звёзды - лишь это назвал бы я своей вершиной, лишь это осталось для меня моей последней вершиной!»
  • Так говорил Заратустра с собою, поднимаясь на гору и утешая своё сердце суровыми изречениями: ибо сердце его сокрушалось, как никогда ещё прежде. И когда он достиг вершины горного хребта, он увидел другое море, расстилавшееся перед ним, и он остановился и долго молчал. А ночь на этой высоте была холодная и ясная и усеяна звёздами.
  • Я узнаю свою судьбу, сказал он наконец с грустью. Ну что ж! Я готов. Началось моё последнее уединение.
  • Ах, это чёрное, печальное море подо мною! Ах, это тяжёлое, ночное недовольство! Ах, судьба и море! К вам должен я теперь спуститься!
  • Я стою перед самой высокой своею горой и перед самым долгим своим странствованием; поэтому я должен спуститься ниже, чем когда-либо поднимался я:
  • - глубже погрузиться в страдание, чем когда-либо поднимался я, до самой чёрной волны его! Так хочет судьба моя. Ну что ж! Я готов.
  • Откуда берутся высочайшие горы? - так спрашивал я однажды. Тогда узнал я, что выходят они из моря.
  • Об этом свидетельствуют породы их и склоны вершин их. Из самого низкого должно вознестись самое высокое к своей вершине.
  • Так говорил Заратустра на вершине горы, где было холодно; но когда он достиг близости моря и наконец стоял один среди утёсов, усталость от пути и тоска овладели им ещё сильнее, чем прежде.
  • Теперь ещё всё спит, говорил он, спит также и море. Чуждое, сонное смотрит его око на меня.
  • Но ею тёплое дыхание чувствую я. И я чувствую также, что оно грезит. В грёзах мечется оно на жёстких подушках.
  • Чу! Как оно стонет от тяжких воспоминаний! Или от недобрых предчувствий!
  • Ах, я разделяю твою печаль, тёмное чудовище, и из-за тебя досадую я на себя самого.
  • Ах, почему нет в моей руке достаточной силы! Поистине, охотно избавил бы я тебя от тяжёлых грёз! -
  • И пока Заратустра так говорил, смеялся он с тоскою и горечью над самим собой. Как! Заратустра! сказал он, ты ещё думаешь утешать море?
  • Ах, ты, любвеобильный глупец Заратустра, безмерно блаженный в своём доверии! Но таким был ты всегда: всегда подходил ты доверчиво ко всему ужасному.
  • Ты хотел приласкать всех чудовищ. Тёплое дыхание, немного мягкой шерсти на лапах - и ты уже готов был полюбить и привлечь к себе.
  • Любовь есть опасность для самого одинокого; любовь ко всему, если только оно живое! Поистине, достойны смеха моя глупость и моя скромность в любви! -
  • Так говорил Заратустра и опять засмеялся: но тут он вспомнил о своих покинутых друзьях - и, как бы провинившись перед ними своими мыслями, он рассердился на себя за свои мысли. И вскоре смеющийся заплакал - от гнева и тоски горько заплакал Заратустра.
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Х   Ч   

 
 
Copyright © 2024 Великие Люди   -   Фридрих Ницше