О новом кумире
- Кое-где существуют ещё народы и стада, но не у нас, братья мои; у нас есть государства.
- Государство? Что это такое? Итак, слушайте меня, ибо теперь я скажу вам своё слово о смерти народов.
- Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжёт оно; и эта ложь ползёт из уст его: «Я, государство, есмь народ».
- Это - ложь! Созидателями были те, кто создали народы и дали им веру и любовь; так служили они жизни.
- Разрушители - это те, кто ставит ловушки для многих и называет их государством: они навесили им меч и навязали им сотни желаний.
- Где ещё существует народ, не понимает он государства и ненавидит его, как дурной глаз и нарушение обычаев и прав.
- Это знамение даю я вам: каждый народ говорит на своём языке о добре и зле - этого языка не понимает сосед. Свой язык обрёл он себе в обычаях
и правах.
- Но государство лжёт на всех языках о добре и зле: и что оно говорит, оно лжёт - и что есть у него, оно украло.
- Всё в нём поддельно: крадеными зубами кусает оно, зубастое. Поддельна даже утроба его.
- Смешение языков в добре и зле: это знамение даю я вам как знамение государства. Поистине, волю к смерти означает это знамение! Поистине, оно подмигивает проповедникам смерти!
- Рождается слишком много людей: для лишних изобретено государство!
- Смотрите, как оно их привлекает к себе, это многое множество! Как оно их душит, жуёт и пережевывает!
- «На земле нет ничего больше меня: я упорядочивающий перст Божий» - так рычит чудовище. И не только длинноухие и близорукие опускаются на колени!
- Ах, даже вам, великие души, нашёптывает оно свою мрачную ложь! Ах, оно угадывает богатые сердца, охотно себя расточающие!
- Да, даже вас угадывает оно, вы, победители старого Бога! Вы устали в борьбе, и теперь ваша усталость служит новому кумиру!
- Героев и честных людей хотел бы он уставить вокруг себя, новый кумир! Оно любит греться в солнечном сиянии чистой совести, - холодное чудовище!
- Всё готов дать вам, если вы поклонитесь ему, новый кумир: так покупает он себе блеск вашей добродетели и взор ваших гордых очей.
- Приманить хочет он вас, вы, многое множество! И вот изобретена была адская штука, конь смерти, бряцающий сбруей божеских почестей!
- Да, изобретена была смерть для многих, но она прославляет самое себя как жизнь: поистине, сердечная услуга всем проповедникам смерти!
- Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех - называется - «жизнь».
- Посмотрите же на этих лишних людей! Они крадут произведения изобретателей и сокровища мудрецов: культурой называют они свою кражу - и всё обращается у них в болезнь и беду!
- Посмотрите же на этих лишних людей! Они всегда больны, они выблёвывают свою желчь и называют это газетой. Они проглатывают друг друга и никогда не могут переварить себя.
- Посмотрите же на этих лишних людей! Богатства приобретают они и делаются от этого беднее. Власти хотят они, и прежде всего рычага власти, много денег, - эти немощные!
- Посмотрите, как лезут они, эти проворные обезьяны! Они лезут друг на друга и потому срываются в грязь и в пропасть.
- Все они хотят достичь трона: безумие их в том - будто счастье восседало бы на троне! Часто грязь восседает на троне - а часто и трон на грязи.
- По-моему, все они безумцы, карабкающиеся обезьяны и находящиеся в бреду. у, дурным запахом несёт от их кумира, холодного чудовища; по-моему, дурным запахом несёт от всех этих служителей кумира.
- Братья мои, разве хотите вы задохнуться в чаду их пастей и вожделений! Скорее разбейте окна и прыгайте вон!
- Избегайте же дурного запаха! Сторонитесь идолопоклонства лишних людей!
- Избегайте же дурного запаха! Сторонитесь дыма этих человеческих жертв!
- Свободною стоит для великих душ и теперь ещё земля. Свободных много ещё мест для одиноких и для тех, кто одиночествует вдвоём, где веет благоухание тихих морей.
- Ещё свободной стоит для великих душ свободная жизнь. Поистине, кто обладает малым, тот будет тем меньше обладаем: хвала малой бедности!
- Там, где кончается государство, и начинается человек, не являющийся лишним: там начинается песнь необходимых, мелодия, единожды существующая и невозвратная.
- Туда, где кончается государство, - туда смотрите, братья мои! Разве вы не видите радугу и мосты, ведущие к сверхчеловеку? -
- Так говорил Заратустра.
О базарных мухах
- Беги, мой друг, в своё уединение! Я вижу, ты оглушён шумом великих людей и исколот жалами маленьких.
- С достоинством умеют лес и скалы хранить молчание вместе с тобою. Опять уподобься твоему любимому дереву с раскинутыми ветвями: тихо, прислушиваясь, склонилось оно над морем.
- Где кончается уединение, там начинается базар; и где начинается базар, начинается и шум великих комедиантов, и жужжанье ядовитых мух.
- В мире самые лучшие вещи ничего ещё не стоят, если никто не представляет их; великими людьми называет народ этих представителей.
- Плохо понимает народ великое, т. е. творящее. Но любит он всех представителей и актёров великого.
- Вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир - незримо вращается он. Но вокруг комедиантов вращается народ и слава - таков порядок мира.
- У комедианта есть дух, но мало совести духа. Всегда верит он в то, чем он заставляет верить сильнее всего, - верить в себя самого!
- Завтра у него новая вера, а послезавтра - ещё более новая. Чувства его быстры, как народ, и настроения переменчивы.
- Опрокинуть - называется у него: доказать. Сделать сумасшедшим - называется у него: убедить. А кровь для него лучшее из всех оснований.
- Истину, проскальзывающую только в тонкие уши, называет он ложью и ничем. Поистине, он верит только в таких богов, которые производят в мире много шума!
- Базар полон праздничными скоморохами - и народ хвалится своими великими людьми! Для него они - господа минуты.
- Но минута настойчиво торопит их: оттого и они торопят тебя. И от тебя хотят они услышать Да или Нет. Горе, ты хочешь сесть между двух стульев?
- Не завидуй этим безусловным, настойчиво торопящим, ты, любитель истины! Никогда ещё истина не повисала на руке безусловного.
- От этих стремительных удались в безопасность: лишь на базаре нападают с вопросом: да или нет?
- Медленно течёт жизнь всех глубоких родников: долго должны они ждать, прежде чем узнают, что упало в их глубину.
- В сторону от базара и славы уходит всё великое: в стороне от базара и славы жили издавна изобретатели новых ценностей.
- Беги, мой друг, в своё уединение: я вижу тебя искусанным ядовитыми мухами. Беги туда, где веет суровый, свежий воздух!
- Беги в своё уединение! Ты жил слишком близко к маленьким, жалким людям. Беги от их невидимого мщения! В отношении тебя они только мщение.
- Не поднимай руки против них! Они - бесчисленны, и не твоё назначение быть махалкой от мух.
- Бесчисленны эти маленькие, жалкие люди; и не одному уже гордому зданию дождевые капли и плевелы послужили к гибели.
- Ты не камень, но ты стал уже впалым от множества капель. Ты будешь ещё изломан и растрескаешься от множества капель.
- Усталым вижу я тебя от ядовитых мух, исцарапанным в кровь вижу я тебя в сотнях мест; и твоя гордость не хочет даже возмущаться.
- Крови твоей хотели бы они при всей невинности, крови жаждут их бескровные души - и потому они кусают со всей невинностью.
- Но ты глубокий, ты страдаешь слишком глубоко даже от малых ран; и прежде чем ты излечивался, такой же ядовитый червь уже полз по твоей руке.
- Ты кажешься мне слишком гордым, чтобы убивать этих лакомок. Но берегись, чтобы не стало твоим назначением выносить их ядовитое насилие!
- Они жужжат вокруг тебя со своей похвалой: навязчивость - их похвала. Они хотят близости твоей кожи и твоей крови.
- Они льстят тебе, как богу или дьяволу; они визжат перед тобою, как перед богом или дьяволом. Ну что ж! Они - льстецы и визгуны, и ничего более.
- Также бывают они часто любезны с тобою. Но это всегда было хитростью трусливых. Да, трусы хитры!
- Они много думают о тебе своей узкой душою - подозрительным кажешься ты им всегда! Всё, о чём много думают, становится подозрительным.
- Они наказывают тебя за все твои добродетели. Они вполне прощают тебе только - твои ошибки.
- Потому что ты кроток и справедлив, ты говоришь: «Невиновны они в своём маленьком существовании». Но их узкая душа думает: «Виновно всякое великое существование».
- Даже когда ты снисходителен к ним, они всё-таки чувствуют, что ты презираешь их; и они возвращают тебе твоё благодеяние скрытыми злодеяниями.
- Твоя гордость без слов всегда противоречит их вкусу; они громко радуются, когда ты бываешь достаточно скромен, чтобы быть тщеславным.
- То, что мы узнаём в человеке, воспламеняем мы в нём. Остерегайся же маленьких людей!
- Перед тобою чувствуют они себя маленькими, и их низость тлеет и разгорается против тебя в невидимое мщение.
- Разве ты не замечал, как часто умолкали они, когда ты подходил к ним, и как сила их покидала их, как дым покидает угасающий огонь?
- Да, мой друг, укором совести являешься ты для своих ближних: ибо они недостойны тебя. И они ненавидят тебя и охотно сосали бы твою кровь.
- Твои ближние будут всегда ядовитыми мухами; то, что есть в тебе великого, - должно делать их ещё более ядовитыми и ещё более похожими на мух.
- Беги, мой друг, в своё уединение, туда, где веет суровый, свежий воздух! Не твоё назначение быть махалкой от мух.
- Так говорил Заратустра.
|
